Сознание моих единомышленников, задающих сакраментальный вопрос «Что делать?», раздираемо двумя противоположными идеями: надеждой на смену режима и страхом перед потрясениями. Давайте рассмотрим подробнее, как и почему это происходит.

Власть, движимая страхом, раздуваемым ее собственными воровством и преступлениями, все больше ужесточает оборону. Крепчающий оборонный маразм власти наращивает массу протестных (но пока пассивных) настроений. Выстраиваемые властью редуты катастрофически снижают шансы на ее легитимную смену. Все это усугубляет раздвоение личности несчастных критиков власти. Чем дальше, тем сильнее стремление сменить режим; чем дальше, тем труднее это сделать легитимными средствами; и чем дальше, тем больше страх потрясений, связанных с переменами.

Хуже того: граждане России, недовольные нынешним режимом и возлагающие свои надежды на демократию как политико-правовой инструмент возрождения страны, отчетливо ощущают несвоевременность и неадекватность своих надежд. На это указывает все: отсутствие для них достойного представительства в сфере политики; мерзость власти; устойчиво высокий рейтинг Путина; поднимающее голову мелкое фашистское отребье; информационный вакуум и дебилизация ведущих СМИ (телевидения прежде всего); периодически появляющиеся странные результаты опросов, которые фактически являются приговором российскому обществу. И это еще не полный перечень поводов для пессимизма.

Значит ли это, что положение безнадежно? Уверен, что нет. Оно опасно, но не безнадежно. Оно опасно тем, что нынешний режим весьма хрупок. Его мускулы надуты пропагандой. Он беспрецедентно неэффективен. Он силен не своей силой, а нашими пассивностью, неорганизованностью, страхами, совершенно неадекватными масштабам личной опасности. А страна, несущая на себе слабую власть и слабое общество, боящихся друг друга, катится к краху. Нестабильность нарастает. Этот крах неизбежен и, что прискорбно, непредсказуемо неизбежен. Мы не можем сказать, когда это произойдет: завтра или через год. Прискорбно и то, что мы не можем предсказать последствия этого краха. Что произойдет со страной? А с нами? Кто перехватит власть? Каким образом? Сейчас спектр возможных сценариев необозрим. Это и есть – нестабильность.

Но положение небезнадежно. Хочу высказать в качестве общего соображения один тезис, который звучит, возможно, парадоксально, но он очевиден настолько, что мы его не осознаем. А зря. Так вот: в разные времена, в разных странах народам приходилось сбрасывать свою власть. Но еще ни одной власти не удалось сбросить свой народ. Да, были в истории примеры геноцида власти в отношении граждан. Могли погибать государства (власть рушилась, народ растворялся), но в результате внешних вмешательств. Не более того.

Что же из этого следует? А вот что: почти всегда потенциал энергии, силы, интеллекта, содержащийся в обществе, больше, чем во власти. Вопрос в том, какая энергия нужна в данный момент, как ее извлечь, организовать и направить в нужное русло. Об этом мы будем говорить в следующих публикациях.

А сейчас я хочу сосредоточиться на важном тезисе, относящемся к вопросу «что делать?» и к мучительным раздумьям, упомянутым выше: что страшнее, нынешняя власть или ее смена непредсказуемым способом? Если сбросить шелуху, то все концентрируется вокруг сакраментального слова «революция». Возможна ли она? Нужна ли она? Страшна ли она?

Мой ответ таков. России нужна революция. Но это не должна быть привычная революция власти, сводящаяся к тому, что одну элитную группу сменяет другая под модными на данный момент лозунгами. Нет. Нужна революция граждан. Это совершенно другая революция. Она не сопровождается столкновениями противоборствующих сторон. При ней не происходит смены одних граждан другими. Это попросту невозможно. При такой революции кардинально меняются сами граждане (точнее – их постоянно существующая потенциально активная часть). Меняются их базовые установки, стратегии поведения, формы активности, способы взаимодействия с себе подобными.

«Революция власти» осуществляется сверху силами части элиты, которая временно мобилизует группы общественной поддержки. Роль общества здесь пассивна. Сначала оно на фазе кратковременной активности демонстрирует поддержку новой элите, формируя ее новую легитимность. Затем довольно быстро общество переходит в пассивную фазу примерно со следующими настроениями: «Вот! Наконец-то вместо плохих к власти пришли (с нашей помощью!) хорошие. Теперь и нам будет хорошо. Эти новые, хорошие, и сделают нам хорошо. Пусть теперь делают сами. Мы же свое дело сделали».

Увы, но многие могут узнать в приведенном тексте свои собственные мысли и чувства (с точностью до формулировок), если быть хотя бы минимально искренним с самим собой.

Но вернемся к сюжету. Итак, общество (его активная часть) успокаивается и расслабляется, а потом все возвращается на круги своя: вы вдруг обнаруживаете, что новая лита, на которую вы возлагали свои надежды, их, говоря деликатно, не оправдала. А вы начинаете с тревогой оглядываться по сторонам: не появятся ли те, кто снова вселит в вас новые надежды.

Читатели – люди умные. Полагаю, что нарисованная картина уже подтолкнула вас к собственным выводам. Но все-таки, для сравнения с вашими выводами, приведу свои.

Первое. Ни выборы, ни революции не приводят к воплощению известного мифа: на смену плохих властителей приходят хорошие. (Об этом писал еще Токвиль лет сто пятьдесят назад.) У нас в России этот очевидный эмпирический факт постоянно находит подтверждение. И некоторые делают вывод: а может, и не стоит менять существующую власть? Может быть, новые будут еще хуже? Мой ответ на это прост: чем больше власть уверена в своей несменяемости, тем больше она погрязает в воровстве и преступлениях. И это также подтверждается опытом человечества.

Второе. Демобилизуясь и расслабляясь после смены власти (не важно, как происходит эта смена), мы всегда оставляем власть наедине с собой. Это приводит к двум последствиям. Власть лишается нашей поддержки уже на первом этапе, когда еще действует в соответствии с нашими надеждами. А это крайне важный ресурс. Когда же власть, предоставленная сама себе, начинает работать на себя, а не на нас, она, в силу нашей пассивности, становится совсем неподконтрольна нам. Потому и ржавеет: становится подлой, вороватой, опасной. Неизбежно.

Два последних случая. Ельцин: мы привели его к власти своим противостоянием старой системе, своей поддержкой на выборах. А потом стали «уповать» на него. Его ошибки стали именно его ошибками, а не нашими общими; его слабость была именно его слабостью, а не нашей общей. Будем откровенны, он остался практически один на один и со своими противниками, и со всей грудой проблем тяжелого переходного периода, и со своими ошибками. А нам приятно: он во всем и виноват. Один.

Еще ярче проявился тот же синдром в случае Путина. Он был спущен нам сверху. Да еще с идеей сильного государства. Тут уж мы расслабились по полной программе: «Сильное государство!? Здорово! Вот уж оно точно сделает нам хорошо!» Вот и получили все сполна от этого сильного государства – до омерзения, до отчаяния. И нечего винить Путина. Он такой, какой был, какой есть, ни больше и не меньше. Это мы сами позволили ему и его окружению творить все, что мы сейчас видим. Нам самим и расхлебывать.

Итак, выводы. Пора перестать влюбляться в очередных кумиров. Пора перестать уповать исключительно на них. Пора учиться брать ответственность на себя и не расслабляться. Для этого и нужна революция граждан. Как можно перейти к новому качеству, обсудим в следующих публикациях.